“Бунт - это сознание Войны”
- распространенное граффити в окопах Первой Мировой.
Наше будущее ещё не закончилось, а для многих из нас еще и настоящее-то не началось. Если мы будем принимать только официальную историю университетских учебников, то нет причин относится к прошлому как-то иначе, нежели как к очередному мёртвому грузу. Но история может быть живой памятью для целой культуры, её можно вспоминать, переживать заново. Можно бросать ей вызовы на новых фронтах и, когда уж действительно от неё не будет проку, оставить её в стороне.
Какого рода истории пытаются раскопать анархисты? Те, которые спрятаны в странных местах. История - не более чем сумма коллективного опыта населенного мира. И мы - такая же его часть, как и что-либо, записанное в учебнике. Если мы можем откопать мнения, раздавленные официальной историографией, прочитаем между строк официальные тексты, проникнем в их скрытый смысл, мы все вместе сможем обнаружить историю, достойную того, чтобы её помнили. Наш местный исследовательский отряд обнаружил историю сопротивления в одном весьма авторитарном и неожиданном месте: в армии.
“Бунтовать: (глагол) Поднимать восстание против законной власти”
- Словарь Вебстера
История мятежа - это история сознательного восстания против военной иерархии. Изучение мятежей оказывается более поучительным, чем история утомительных имперских побед государств и их армий наёмных убийц. Со времён первого документированного мятежа призывников-галлов против Юлия Цезаря (более двух тысяч лет назад), мятежники сыграли важную роль в сдерживании абсолютистских и милитаристских амбиций людей, алчущих императорского титула. Мятежи случались в ходе любой крупной войны на каждом континенте. Между мятежниками в прошлом и нашей современной борьбой существует связь, которую невозможно отрицать - это отрицание тоталитарной власти и страстное желание свободы.
Мятежи - это не случайные поступки недовольных солдат, мятежи - это политические восстания. Это может быть отрицание британского культурного империализма мусульманами во времена бунта сипаев, чёрные солдаты, сражающиеся со своим расистским начальством на борту USS Чикаго, поднявшиеся на борьбу с Союзом во время Гражданской войны иммигранты, моряки-анархисты, отвергшие коммунистическую тиранию во время широко известного Кронштадского Восстания, или же поджоги бараков недовольными солдатами во время бунтов на Папуа Новой Гвинее в 1999 и 2002 годах.
Каждый сам за себя.
Дисциплина - душа армии.
- Джордж Вашингтон
Большая часть представления о мятежах основана на официальных военных отчётах и протоколах заседаний трибуналов. Несмотря на эти ангажированные источники, власти не могут отрицать или пытаться скрыть ту причину, по которой столь долго они не давали генералам спать спокойно. Вьетнамский “конфликт” был отмечен полномасштабными бунтами против армии США. Когда американский солдат во Вьетнаме убивал вышестоящего офицера, это называлось “fragging” (fragmentation grenade - осколочная граната - прим. пер.). Хотя сам термин первоначально обозначал, что офицера убивали посредством гранаты, позже его стали применять ко всему разнообразию подобных событий. Сотни, или даже тысячи, “фраггингов” имели место быть во время войны во Вьетнаме, но точное их число до сих пор неизвестно. Доктор Терри Андерсон из Техасского Университета A & M написал “Армия США сама не знает, сколько именно... офицеров было убито. Но известно, что по крайней мере 600 было убито и еще 1400 погибло при таинственных обстоятельствах. Следовательно, к началу 1970-х, армия воевала не столько с врагом, сколько сама с собой.” Многие пацифисты призвали бы к тому, чтобы остаться в стороне от службы в армии, но отважные активисты, готовые распространить свои идеи в рядах вооруженных силах и готовые пустить пулю офицеру в голову, могут потенциально оказаться не менее эффективными, чем очередная антивоенная демонстрация в Вашингтоне, округ Колумбия. Вот уж действительно разнообразие тактик.
Бунтовщики периода вьетнамской войны были более искушенными, нежели их предшественники. И в использовании СМИ, и в распространении неиерархических структур с целью вскармливания бунтов. Есть сведения о примерно 144 различных подпольных газетах, печатавшихся или распространявшихся на территории военных баз США, в самих США и за рубежом. Эти журналы не были каким-то набором комиксов с антиофицерским юмором в стиле “Жук Бэйли”, но являлись обоснованными и страстными призывами к сопротивлению. “Во Вьетнаме,” пишет Свободная Газета Форта Льюис-Маккорд, “командующие офицеры, те, кто отсиживается в бункерах во время атак - вот настоящие враги. Не Вьетконг.” Ещё одна газета с Западного Побережья советует читателям: “Не дезертируйте. Отправляйтесь во Вьетнам и убейте своего офицера.” Прямо на военных базах США на территории страны и за рубежом были созданы прото-инфошопы. К 1971 году, существовало по крайней мере 11 (некоторые военные историки говорят о 26) таких антивоенных “кофеен”, которые могли предложить Джи Ай (GI - сленговое обозначение американских солдат) рок-музыку, дешёвый кофе, антивоенную литературу, советы и подсказки по дезертирству, и прочие подобные подрывные советы. В то же время велась постоянная работа по созданию более серьёзного сопротивления в действующих воинских частях.
Вся эта агитация и организация имели своим следствием не только газеты, инфошопы и частый фраггинг офицеров, но также серьезный саботаж возможностей США продолжать войну во Вьетнаме. В 1970 году, армия США насчитывала 65,643 дезертира, или примерно четыре пехотные дивизии, и 12% рост в DRR (Desertion/ Refusal Rate - Коэффициент дезертирства / отказа исполнять приказ). Несмотря на то, что армия США могла похвастаться одними из самых репрессивных законов против дезертиров, несмотря на распространенность казней и готовность военных судов прибегать к этой мере, несмотря на 230% увеличение численности офицеров военной полиции, - несмотря на всё это справиться с первоначальным распространением мятежей в рядах армии не удалось. В одном известном эпизоде моряки настолько повредили авианосец (залив компьютеры морской водой, открутив все болты, какие было возможно и под конец открыв все кингстоны), что судно пришлось поставить в сухой док ещё до того, как оно покинуло Сан Франциско.
Чтобы предупредить полномасштабное восстание, в дело вмешались отделы Разведки и Пропаганды Министерства Обороны США, открывшие “культурный фронт” в 1971 году. Они заставили офицеров отрастить баки, начали преподавать им современную поп-музыку, наладили производство глянцевых “контркультурных” журналов, открыли Патриотические Клубы, которые не только продавали дешёвые кофе и алкоголь, но ещё и героин. Части, расположенные во Вьетнаме, когда-то плодоносную почву сопротивления власти армейской верхушки, удалось вернуть под контроль при помощи отупляющих наркотиков и так называемой “альтернативной культуры”. Бунтовщики потеряли силу и война закончилась на спаде DRR, фраггинга и саботажа. Военные усвоили урок. Теперь США полагается на добровольную армию, превосходящие технологии, иностранных союзников, которых легко заставить сотрудничать и которых не надо будет везти в мешках американским матерям. Военные поняли, что культура является более сильным инструментом, чем расстрельные команды. Как армия учится на своих ошибках, так и анархистам следовало бы учится, чтобы когда-нибудь уничтожить армию раз и навсегда.
RAND Corp., один из наиболее смышлёных нейронов в мозгу современных динозавров, предполагает, что неотъемлемой сильной стороной современных мятежей является “сила, свойственная всем децентрализованным структурам. Бунтовщики обладают иммунитетам к традиционным структурам управления массами, поскольку лишены лидеров и осязаемых целей, за исключением реализации своего глубокого отвращения к армии.” Отчёт, основанный на недавних мятежах в Грузии и мятежах в ограниченном воинском контингенте советской армии в Афганистане, продолжает анализ словами, что бунтовщики обладают иммунитетом к традиционной патриотической пропаганде и призывам к гражданскому долгу. В отчёте есть предположение, что бунтовщики способны “заразить” гражданское население “фальшивым чувством храбрости” и “чувством подчиненного”, которые “провоцируют широкомасштабные выступления против местных [невоенных] администраций.” RAND предлагает расширить инициативы на манер “Культурного фронта” Минобороны в 1971-м году, чтобы они включали в себя “офисы рекрутинга [в населённых пунктах страны]... где должную дисциплину можно насадить ещё до того, как рекрут подпишет какие-либо бумаги в местном отделении рекрутинга.”
Чего не хватает в отчете RAND - так это того, что бунтовщики на самом деле не отличаются от гражданского населения. По большей части, бунтовщики - это призывники, цветные и бедные. Это те самые люди, которые видятся правящей элите расходным материалом. Все мятежи были посвящены вопросам выживания и осуществления правосудия - вопросам, находящим живой отклик в сердцах всех тех, кто ощутил на себе всю тяжесть угнетения, независимо от их конкретной роли в армии.
Бунт - это не революция. Это поступок, несколько поступков, которые используют прямое действие против угнетения с целью избавления от командира. Для не-солдат, любая форма легальной власти может сойти за командира, будь то мент, учитель(-ница) или начальство на работе. В отличие образов Прекрасной Революции, бунты происходят непосредственно в угнетаемом пространстве, обычно их масштаб достаточно мал и как правило никто не думает о последствиях. Там, где угнетение зашкаливает, как это бывает на полях сражений, выступления бунтовщиков оппортунистичны и спонтанны, без каких-либо особых политических мотивов, кроме самого важного: выживания. Эти восстания - анархичны по самой своей природе: они отвергают власть самым решительным и конкретным образом. Бунты также являются микро-средами, где люди отвергают правила, назначенных сверху лидеров, и любого, кто захватил или пытается захватить власть.
Одно существенное отличие обычных людей от бунтовщиков - это то, что бунтовщики являются тяжеловооруженной силой, которая по идее до бунта служила сохранению государственной власти. Если в таких важных прибежищах Государства, как армия, возможны восстания, - значит они возможны повсеместно. Если серьезно отнестись к разнообразию тактик (DOT), то в следующий раз, когда Государство начнет войну, помимо разгуливаний с пацификом и антивоенной пропаганды, может стоит всерьёз подумать о том, чтобы вступить в армию!
Бунт как революция против власти в повседневной жизни.
В наши дни очень мало людей в США на самом деле заставляют идти в армию. Вместо призывников, Государство использует наёмников, привлекаемых из самых бедных и угнетаемых слоёв общества в нашей стране, цветных и нищих. Это - те самые люди, которые при иных условиях были бы нашими братьями и сестрами в борьбе с Государством. Вооруженные силы США тратят на яркую рекламу, рекрутинг в школах и другие утончённые формы манипуляции с целью завлечь беднейших и наименее образованных наших сограждан в армию более миллиарда долларов каждый год. Наши товарищи по борьбе должны пожертвовать своими свободами и жизнями, чтобы способствовать становлению имперского порядка.
Со времен до Второй Мировой, Государство прибегало к сложным схемам для использования культуры против народа, для контроля над его жизнью. Как заметили в RAND и других структурах, в том, чтобы использовать многочисленные вооруженные силы для контроля над населением, есть большой риск: а именно, что у потенциальных бунтовщиков и инсургентов в руках оказывается оружие. Сегодня те, кто не служит в армии, не испытывают на себе воздействие штыка (которым заставляли солдат подчиняться во время Первой Мировой) - штык заменен боссом, и профсоюзным лидером, которые должны держать рабочий народ в подчинении. Тем не менее, бунт живёт в народном представлении о сопротивлении, эти идеи бурлят прямо под поверхностью общественного сознания. Вместо того, чтобы полагаться на карманные профсоюзы, рабочий народ решил бить в ответ. Рабочее место стало средоточием целого набора практик каждодневного бунта против работы, начиная от спонтанных забастовок, экспроприаций оборудования и материалов, саботажа и заканчивая массовым добровольным уходом с работы. Когда эти действия совершаются из солидарности с борьбой других людей, как например докеры, заблокировавшие работу всех доков Западного Побережья во время протестов против ВТО, бунт становится мощным оружием в борьбе с капиталистами и Государством.
Где еще можно бунтовать? Наши школы почти не трудятся скрыть свои устремления к индоктринации и манипуляции сознанием учеников с целью создания хороших сотрудников и пассивных потребителей. Разжалование как способ наказания в армии, в высшей школе заменено занесением выговора в личное дело. Несмотря на общественное мнение, студенты находятся в состоянии бунта с начала 1960х, когда студенты Беркли вышвырнули вон своих преподавателей и превратили три школы в автономные пространства. В 2002, более 20,000 студентов из Нью-Йорка, в основном чёрные и латиносы из трущоб, покинули университетские и школьные классы, чтобы выплеснуть своё недовольство на улицу. Во время второй войны в Заливе, студенты со всей Британии решили бастовать: они блокировали дороги и разными другими способами (прямым действием и требованиями истинной автономии) пристыдили своих более старших соотечественников. Сегодня тысячи подпольных газет и зинов призваны насытить умы бунтовщиков. Когда очередная волна мятежей поднимется в школах и университетах планеты - всего лишь вопрос времени.
Карцер заменен уголовной системой. То, что называется американской мечтой, может с трудом обеспечиваться различными видами тюрем, будь то социальные учреждения или мысленные конструкты. Бунт заключенных в Аттике - лишь одно из самых известных тюремных восстаний; в новейшей истории нашей страны их были сотни. Повсюду в гулагах Америки, заключённые вооружаются книгами, дискуссионными кругами, страстью к свободной жизни в рамках тоталитарного окружения. За прошедшие годы заключенные сильно радикализировались, они самоорганизовываются в дискуссионные кружки и группы взаимопомощи. Несмотря на жуткие тюремные условия, в этой среде можно видеть признаки зарождающегося сопротивления. Это видно по попыткам заключенных создавать профсоюзы и заниматься самообразованием.
Не надо делать ошибку и думать, будто законная власть - даже в своих наиболее “гражданских” обличиях - не репрессивна и не авторитарна, в отличие от “военного авторитаризма”. Мятежи никогда не прекращались. Нам следует быть готовыми бросить вызов любой власти, которая горит желанием пожертвовать нашими жизнями и желаниями во имя империализма, консюмеризма, патриотизма. Раз бесконечная оруэллианская “Война с Террором” милитаризировала ежедневную жизнь в городах и пригородах - значит мы все можем быть бунтовщиками. Люди уже бегут с рабочих мест, из школ, торговых центров. Их число всё растёт. Когда нельзя дезертировать, нужно устраивать саботаж.
Мы можем игнорировать приказы политических лидеров и корпоративных бонз с Уолл-стрит. Вместо выполнения их указаний, давайте сосредоточимся на создании новых форм коммуникации, выпуске ещё более страстных пропагандистских призывов, создании инфраструктуры и автономных пространств. Будь мы рабочим людом, студентами, безработными, зэками - мы лучшие эксперты в своем угнетении. Мы можем отвернуться от магазинов, которые за бесценок продают наши жизни, можем саботировать рабочие места, порабощающие не только наши тела, но и разум, можем взорвать умертвляющую догму системы образования. Цельтесь не только в NCO (Non-Comissioned Officer, сержант), но и в CEO (Chief Executive Officer, генеральный директор), MBA (Master of Business Administration, магистр делового администрирования), FCC (Federal Communications Comission, Федеральная комиссия связи), ADA (Atomic Developement Authority, Агентство по атомной энергетике) и любого другого, кто хочет подчинить себе вашу жизнь! Мы должны быть достаточно смелыми, чтобы восставать против элит, подчинивших себе культуру, будь то MTV, Starbucks или “альтернативная мода”. В прошлом мятежники были вооружены гранатами, штык-ножами и штурмовыми винтовками; сегодня мы вооружаемся нашими желаниями, умом, полным карманом камней и... может быть чем-то большим.
Да здравствует мятеж!
